 Сейчас
я наблюдаю за своим двухлетним ребенком, который изо всех сил пытается стать
таким, как мы, — большим, сильным, умным, умеющим многое… И понимаю, что самой
главной моей ошибкой было недоверие тому маленькому, только что рожденному
ребенку, который еще понятия не имел ни о силе, ни об уме, ни о чем другом,
кроме одного: бессознательного стремления выжить единственным известным ему
способом — доверяя маме. Никогда не забуду этого личика, когда я впервые
увидела свою дочку: приподнятые бровки, закрытые глазки и вытянутый «хоботок»,
безошибочно точно устремленный к соску. «Надо же, знает, где надо кушать!» —
сказала акушерка. «А у меня ничего нету…» — произнесла с сожалением я. «Такого
быть не может. Как только родила, сразу должно появиться»,— ответила она. И
действительно, появилось… Этот момент часто возникает в моей памяти как образ
поразительного совершенства. Человек рождается без «вагона», полного
условностей, социальных правил, высшего образования, умения говорить, но он
знает то важное, что мы теряем со временем. Почему же я сразу не распознала
этот момент как главную подсказку, почему не доверилась своему ЗНАЮЩЕМУ
ребенку?
Я
верила акушерам, которые через три дня заявили, что я безмолочная мама. Я
верила медсестре, сделавшей вывод о плаче Улечки: «Ну, конечно, видно же, что
ребенок голодный. Можете докормить». Я верила своей маме, которая говорила: «Я
так и знала, что у тебя не будет молока. Ну, ничего… Сейчас много смесей, я уже
давно сходила в магазин, присмотрела кое-что». И потом, глядя, как я кормлю
грудью дочку: «Да там, наверное, нет ничего. Давай покормим смесью». Я почти
смирилась, с тем, что моему ребенку не повезло с мамой. Было дико обидно,
появился и комплекс неполноценности, и вины. А у малышки появилась сыпь на щечках,
ножках, груди…
Но,
к счастью, когда ей было недели три, я встретилась с Валентиной Николаевной
Дубовик (думаю, многим мамам из Борисова знакомо это имя). У нас состоялся вот
такой разговор. «Ты кормишь грудью?» — «Кормлю. Но не хватает, приходится докармливать».
—- «А как часто кормишь?» — «Часа через 3-4». — «Конечно, будет не хватать.
Скоро вообще исчезнет». — «Так она же спит. Наестся смеси и спит подолгу», —
оправдывалась я, думая что такой «дивный» сон — хороший аргумент. Но Валентина
Николаевна с сожалением кивнула головой: «Ясно… Жалко малышку. Но ты учти: кто
хочет кормить грудью, тот кормит».
Эти
ее слова меня «зацепили». Я не могла никак успокоиться. «Ну, конечно, я хочу
кормить», — рассуждала я мысленно. — «Но что делать, если действительно не
хватает. Она же плачет после кормления, значит, не наелась. А что я ей дам,
если в груди пусто?» Но внутренний голос задавал мне бесконечные вопросы, на
которые я не знала ответа. Я заглянула в сайт журнала «Малышок» и обнаружила
там целый раздел, который ведет консультант по грудному кормлению. Я ей
позвонила и услышала потрясающие вещи, которые полностью шли вразрез всему, что
говорили мне акушерки, мама, тетя и др.
Во-первых,
если в первую неделю после родов лактация не настроилась — это нормально. Чтобы
она поскорее наладилась, нужно прикладывать ребенка к груди как можно чаще.
Именно сосание (а не выпиваемая жидкость, гомеопатические препараты,
молокоотсос и прочая «мифология») дает сигналы организму мамы о необходимом
количестве и качестве молока. Причем сосание и пустой груди (которая, кстати
говоря, пустой не бывает). Это и есть тот чудесный, чуткий, совершенный
механизм, который меня впечатлил сразу после родов. Ребенок и механизм этот
связаны в единое целое и помогают друг другу существовать. Молоко в груди — это
не данность, как думала я раньше, а процесс.
Во-вторых,
если ребенок сосет каждые 40 минут — это нормально. Молоко — настолько легкая
пища для ребенка, что она не задерживается в желудке. Малыш может сосать во
сне, и это и есть прекрасный, продуктивный сон, во время которого растут клетки
мозга. А не тот глубокий сон, в который «проваливается» дитя из-за тяжести
смеси. Не говоря уж о том, что сосание груди во сне дает ребенку психическое
спокойствие, ведь он спит, прижавшись к маме. А что для него может быть лучше?
Ведь физический и эмоциональный мир изначально, еще со времен жизни в мамином
животе — это то, что ему предлагает мама. И важнейшими слагаемыми этого мира
являются еда, тепло, ощущение безопасности.
В-третьих,
определить, хватает ли ребенку еды, можно очень просто. Если ребенок набирает
хотя бы 500 веса в месяц и писает 6 памперсов в день, — все в порядке.
Статистика
говорит, что, действительно, существуют женщины, у которых не хватает молока
для детей. Но их в мире не более 2 процентов. Удивительно, что у нас, в
Беларуси, из-за неправильного подхода к кормлению, гораздо больший процент
женщин не кормит грудью, либо так и не сумев наладить лактацию (благодаря
советам кормить через 3 часа и укладывать спать отдельно, в кроватку), либо
изначально отказавшись от идеи кормления грудью (благодаря безответственному незнанию
о том, насколько важно для ребенка именно материнское молоко).
Консультант
научила меня, как правильно наладить лактацию, постепенно уменьшая количество
смеси. Через пару недель нашей с Улечкой «работы» мы навсегда распрощались со
смесью. Это было непросто, но, как это ни грустно, это была не единственная
сложность на нашем пути благополучного кормления грудью.
Постоянно
находились «советчики», включая медработников, которые говорили: «Как?! Она
сосет каждый час?! Докармливай! Ей не хватает еды!» Или: «Ей 5 месяцев, а она
еще не ест каш и яиц? Даже сока? Уже давно пора начинать!» Часто мне
приходилось слышать, как мамы торжествующе рассказывают, что их семи-восьмимесячные
дети с удовольствием едят колбасу и торты. При этом в ответ на мое недоумение
мамы недоумевали. Но самым потрясающим был совет аллерголога, которая увидела,
что проблема дерматита на несчастной Улечкиной коже прогрессирует после
назначенного лекарства, и сказала, что пора прекращать грудное вскармливание и
переходить на каши. «В 4 месяца?» — спросила я. «А что делать», — отвечает. — У
ребенка непереносимость молока». «А как Вы это определили? Может, стоит,
сделать какие-то анализы?» — удивилась я. «У нас таких анализов не делают, это мое
предположение», — отвечает детский аллерголог, которая скорее предположила
непереносимость самой естественной для ребенка пищи, чем лекарства,
напичканного красителями. Но теперь, после сложной борьбы за грудное молоко я
понимала, что прислушиваться нужно только к своему ребенку, и продолжала
кормить грудью. Кстати, один прекрасный аллерголог, Григорий Алексеевич
Шиманский, настоящий профессионал, который действительно помог нашей Ульяше,
сказал, что лучше всего ей поможет именно тот факт, что у мамы есть молоко, и
посоветовал кормить дочку как можно дольше.
Кстати,
что касается того вопроса, который обязательно возникнет в любой семье, в
которой есть малыш: до какого возраста кормить грудью? На мой взгляд, лучшим
подсказчиком в этом тоже будет сам ребенок. Думаю, это индивидуально.
Когда
Улечке было полтора, она кушала почти всю «взрослую» еду, продолжая сосать на
дневной и ночной сон, и еще пару раз ночью. И опять «советчики» возмущались:
«Такая большая и кушает сисю? Да это уже просто привычка! Вместо соски… Давно
пора отучать». Но я видела, что мой ребенок не может заснуть без сосания. Нет,
конечно, если очень постараться, то заснет, но только через истерику. А зачем
издеваться над девочкой, если для нее это так важно? Тем более, я помнила, как
раньше она сосала каждый час, но потом, когда действительно пришло время,
Ульяша перестала так часто просить грудь, оставив это только для сна. Видимо,
ей это было действительно необходимо, например, для успокоения. Ребенку виднее…
А фразу «грудь вместо соски», которую я очень часто слышала и от педиатра, и от
мам (разумеется, не кормящих грудью), я вообще считаю абсурдной. Это соска
придумана, чтобы заменить грудь, а не наоборот (да и то, с сомнительным
успехом).
В
год и девять, укладывая Улю спать, я предложила ей поделиться сисей с
маленькими лялями, котиками и собачками. Ей очень понравилась эта идея. Но
только идея: еще в течение нескольких недель она торжественно собиралась
делиться, но через пару минут начинала плакать с криками: «Нет! Уле!» Но потом
она действительно стала «делиться»: пососет сама пару минут, а потом «отдает
маленьким котикам, лялям, собачкам». Затем и вовсе перестала прикладываться
перед сном. Еще около месяца она кушала только ночью, все реже и реже. А в год
и 11 месяцев она уже вообще обходилась без груди, и на папин вопрос: «Ты
кушаешь сисю?» она возмущенно отвечала: «Я большая! Маленьким котикам и
собачкам надо!» Все это произошло естественно, и я очень этому рада.
Не
знаю, возможно, вся эта проблема преувеличена. Жизнь покажет, так ли это важно
было для моей девочки. Вероятно, что эти восьмимесячные «колбасоежки», лишенные
материнского молока, лет через 15-20 окажутся ничуть не менее здоровыми, умными
и т.д. Но когда я вижу, как Ульяша, которой только что исполнилось два, задорно
топает по ступенькам, громко считая их до десяти, я вспоминаю фразу о том, что
все гении кормились именно грудью. Мы, конечно, не претендуем на гениальность,
но, думаю, что грудное вскармливание играет в развитии ребенка не последнюю
роль.
А
еще я вспоминаю свою младшую сестру-искусственницу, которая мучилась ужасной
аллергией лет до четырех. Но самый главный бонус в пользу грудного кормления —
это слова, которые моя Улечка так трогательно произносит при встрече с
маленькими «лялями» или котятами, или даже приставляя маленького плюшевого
мишку к «груди» большого: «Ма-а-аленький! Си-и-исю кушает!»
Автор:
Наталья ЦАРИК
|
